Андрэ Нортон - Здесь обитают чудовища [Глазом чудовища. Здесь обитают чудовища ]

— Народ салариков любит ароматы, Горди. Это главный предмет их торговли, — он мог прикусить себе язык при такой тряске, но Горди, по-видимому, не обращал на это никакого внимания.

— Как её зовут, Риз? — продолжил мальчик.

— Я не знаю, — мысли молодого человека больше были заняты тем, как им продраться сквозь заросли впереди. Держаться на открытой местности значило немедленно выдать своё присутствие. И что сейчас происходит в посёлке? Верное ли он принял решение? Может, из-за его решения отправиться в ненужное путешествие к фактории погибли три человека? Капельки пота выступили на лице Риза и, сверкая, покатились вниз, падая с подбородка, так что он ощутил на губах солёный привкус.

— Как тебя зовут? — спросил Горди на Бэйсике. — Меня — Горди Бельц. Я живу в посёлке.

Саларика снова облизнула лицо, а потом подняла одну руку. Между пальцами её текла кровь. Девочка дотронулась до ранки язычком.

— Риз, да она же ранена! Все её пальцы в крови!

Риз бросил взгляд через плечо.

— Серьёзная царапина, Горди. Но кровь больше не течёт. Как только появится возможность, я осмотрю рану, — он надеялся, что саларики следуют обычным мерам предосторожности пограничных миров и делают профилактические прививки против инопланетных болезней. А сейчас он должен как можно скорее добраться до посёлка, должен!

— Мы уже почти дома, — объявил Горди через несколько минут. — Я уже вижу большое дерево-крюк. Моя мама даст тебе что-нибудь, чтобы ты перевязала пальчик, — уверил он саларику. — Не очень больно?

Наконец девочка-чужачка почти перестала шипеть. Она продолжала изучать своих спутников, но волоски шерсти больше не стояли дыбом, и она, похоже, немного успокоилась. Риз сомневался, что она понимает Бэйсик. Но он верил, что она чувствует доброжелательное отношение к ней землян, и что они заметно отличаются от этих проклятых туземцев, уничтоживших факторию.

— Риз, почему ты тут притормозил? Почему не выезжаешь на дорогу? — оба вопроса Горди выпалил почти одновременно. Его лицо вновь побледнело, когда молодой человек остановил машину на порядочном расстоянии от зданий посёлка.

Однако Риз не решался выехать на дорогу, не будучи уверен, что ждёт его впереди. Лучше уж подъехать не как обычно он это делал, а под прикрытием рощицы фарбов. Оттуда можно будет организовать любую разведывательную экспедицию к лабораторным строениям.

— Риз, папа будет просто в ярости, что ты проехал на машине по ухоженному полю, где он всего неделю назад посадил семена домана, — руки Горди ухватились за край приборной доски. — Пожалуйста, Физ, скажи, что происходит? — он уже потерял интерес к саларике и снова начал дрожать.

— Горди, успокойся! — Риз вёл машину таким образом, чтобы никто из посёлка не мог их увидеть. Он считал, что сумеет подобраться незаметно как можно ближе. Конечно, отсюда, издалека, он не видел никаких признаков туземцев. Но они вполне могут скрываться в джунглях, готовые в любой момент совершить нападение.

Риз остановил машину и повернулся лицом к детям.

— А теперь, Горди, выслушай меня внимательно, это очень важно. Мы должны скрытно добраться до твоего папы, твоей матери и моего дяди Мило и увезти их отсюда куда-нибудь, где мы сможем сражаться. Ты понимаешь это?

Руки Горди так сжали край приборной доски, что побелели костяшки пальцев. Но его кивок сказал молодому человеку, что он всё понял.

— Ты должен остаться здесь, в машине, вместе с саларикой. Она напугана, и если её оставить одну, она может попытаться снова убежать в джунгли. И тогда мы потеряем её. Поэтому я надеюсь, что ты присмотришь за ней, Горди.

— А ты, Риз, отправишься к моим маме и папе?

— Да. И если там скрываются туземцы, они не должны нас увидеть, поэтому ни в коем случае не выходи из машины!

— Ты можешь отправить сообщение по радио, а потом прибудет Патруль и увезёт нас, — рука, вцепившаяся в панель управления, расслабилась.

— Да. Но ты, Горди, останешься здесь вместе с саларикой. Я вернусь как можно быстрее. А теперь взгляни на эту кнопку! Она управляет звуковым экраном. Мне придётся отключить его, когда я буду выходить наружу. И ты должен нажать на неё, чтобы снова включить экран. И держи его включённым всё время, пока меня не будет.

Горди хмуро кивнул. Риз надеялся, что он исправно выполнит его приказ. Когда включён этот экран, у детей будет хоть какая-то защита: слух ишкурианцев весьма болезненно воспринимает его воздействие.

— А теперь я ухожу. И вот ещё что, Горди, даже если появятся Ишби или Ишки, ни за что не впускай их! — Риз не мог знать, были ли эти аборигены среди нападавших, но он не мог полагаться на хрупкую надежду, что они всё ещё являются их друзьями.

— Хорошо, Риз.

Юноша выбрался из машины, посмотрел, как Горди включил звуковой экран, и побежал к ближайшему зданию. Острый запах, который окружал его в машине, стал потихоньку улетучиваться. Он долгое время стоял, прижавшись к неровной стене, пытаясь хоть что-нибудь услышать или учуять своим обонянием в надежде точно определить, ждёт ли его впереди опасность.

Но юноша слышал лишь жужжание насекомых, кудахтанье кур-наседок да шелест ветерка, пробивающегося сквозь кустарник — ничего, грозящего опасностью. Но вместе с тем не доносилось и приветливого гудения из лаборатории — атомный двигатель не работал. И это Держало Риза в напряжении. Он скользнул вдоль стены, где не было никаких окон — придётся обойти двор сбоку, прежде чем он сможет увидеть, что случилось с посёлком на самом деле.

В это время Бельц обычно находится в лаборатории, там же или в доме должен быть и его дядя. Горди сказал, что его мать заснула после приступа лихорадки. Следовало побыстрее найти трёх человек и предупредить их. За кем отправиться первым: за миссис Бельц или за мужчинами в лабораторию? Однако учёные вполне могут закрыться в лаборатории — хотя преграда и небольшая, — а он сможет передать им туда предупреждение. А женщина одна… Снова юноше приходилось мучительно выбирать.

Риз стоял, по-прежнему прижавшись к стене, прикрываемый развесистым кустарником. Насколько он мог видеть с этого места, в саду и во дворе ничего не изменилось с того времени, как он отправился отсюда три часа назад.

И тут чувство опасности нахлынуло на него с новой силой, когда ветер, раскачивая над его головой длинные полосы окаменевших листьев, донёс до него вонючий тошнотворный запах грязных тел туземцев, отдававший мускатом. Это был запах кроков, возбуждённых и разгорячённых. Кроки — совсем позабытое слово, но Риз знал его. Здесь воняло кроками — и сильно!